Тринадцатая невеста - Страница 3

Я стояла, не говоря ни слова, потому что совершенно не понимала ситуацию и того, стоит мне хоть что-то сказать или спросить, или лучше промолчать. Благоразумие вопило об опасности, и умоляло не рыпаться, а молчать, молчать. Посмотрят и уйдут. Хотя спросите меня, чем может быть опасна эта красивая холеная брюнетка, я бы не смогла ответить. Просто чувствовала, что ничего хорошего от нее ждать не стоит. Раздавит и пройдет мимо, даже не заметив.

Так и произошло, они еще раз меня оглядели, затем девушка сказала своему спутника какое-то короткое слово, которое я не смогла разобрать и они ушли.

А я еще какое-то время стояла, глядя в никуда, и пыталась принять действительность, в которой меня назвали 'это' и заявили, что 'такое не жалко'. Это было не просто оскорбительно, это было унизительно до такой степени, что просто хотелось лечь и умереть. Тогда же некстати вспомнилось, что нечто похожее прозвучало и из уст парней, которые вручили мне кольцо. Вроде бы, они сказали, что 'как-то не особо', а 'впрочем, не жалко'. Теперь я поняла, что имелось в виду под этим загадочным 'А впрочем, не жалко'. Не жалко меня, потому что я 'оно', 'это'.

Именно тогда я закончила свою нежную взаимную любовь с фаст-фудом и сладким. Устроив прощальный обед в Макдональдсе, я так объелась бургеров, картошки и молочного коктейля, чтобы на всю жизнь отбить себе охоту. И мне это удалось. Я переела до такой степени, что потом мне стало плохо и я мучительно прощалась со всем съеденным за углом, в первую попавшуюся урну, а подруга крутила пальцем у виска и говорила, что я совершенно ненормальная. Но ведь не объяснишь же ей, что я не хочу, чтобы на меня показывала пальцем и говорили 'это', а силы воли на то, чтобы перестать есть всякую неполезную еду не хватает. А так… Ну, что-ж, у каждого свои методы. Макдональдс мне такое коварство не простил, и больше никогда уже не заманивал в свое теплое ароматное нутро, соблазняя вкусной, но ужасно вредной для фигуры едой, а я и рада. Так же радикально и не этично я поступила с тортиками, пирожными, конфетами и прочими вкусными вещами. А попрощавшись с ними, позволяла себе только раз в год на свой день рождения кусочек именинного торта. И иногда невкусного, но не калорийного и гламурного темного шоколада. С молочным шоколадом с орешками я распрощалась навсегда.

Год спустя.

Наступил мой пятнадцатый день рождения. В то утро, как ни странно родители ушли на работу чуть позднее и даже успели меня поздравить перед уходом. Так что я была в радужном настроении, вдыхала аромат чудесных духов, которые я давно хотела и наконец-то получила в подарок от родителей, и нежно перебирала пальцами шелковистый палантин, полученный от бабушки.

Моя неприязнь к вредной калорийней еде дала свои результаты, и я перестала напоминать колобок. За прошедшие десять месяцев я похудела, и очень сильно. И хотя худой или даже стройной меня назвать было нельзя ни при каком воображении, но все же я определенно выглядела намного лучше, чем это было год назад. Даже гормоны, поняв, что кормить их разными сладостями и генномодифицированными продуктами больше не будут, ушли в печаль и все реже навещали меня.

У меня отросли волосы, которые я тоже перестал стричь коротко, а только подправляла им форму по мере отрастания, и сейчас это была уже вполне симпатичная девочковая удлиненная стрижка, а не тот мальчишеский ежик, что был год назад. И оказалось, что они совсем не такие уж и ужасные и редкие, и вовсе даже не унылые и невзрачные, а вполне нормальные светло-русые волосы.

Стиль одежды тоже понемножку стал меняться, и я стала носить красивые шарфы и палантины, а толстовки перестали быть такими объемными и бесформенными. И вот этот палантин очень шел к моим серым глазами, добавляя им глубины и синевы.

Родители уже уехали, бабушка гремела чем-то на кухне, когда в дверь позвонили. Поняв, что бабушка не слышит, я отвлеклась от палантина и пошла открывать дверь. На пороге стоял мужчина с сумкой через плечо и такой специальной канцелярской доской с прищепкой, на которую прикрепляют лист бумаги, чтобы писать на весу.

- Здравствуйте, вы к кому? - обратилась я к мужчине, который продолжал внимательно разглядывать записи на своих бумагах.

- Курьерская служба 'КСК'. Невеста? - он поднял на меня глаза и внимательно пробежался по мне оценивающим взглядом.

- Ну-у-у, допустим, - осторожно ответила я.

- Без допустим, поточнее. Невеста или нет?

- Невеста, - обреченно кивнула я головой.

- Ага, отличненько. Вам посылка, одну минуту, - он зажал свою доску под мышкой и зарылся в сумке, затем вынул оттуда какой-то маленький сверток и протянул его мне. - Сейчас, расписаться в получении еще надо, - отдав мне сверточек, он снова углубился в свои записи, бормоча себе под нос. - Так… Номер тринадцать, тринадцать, ага, вот. Вот здесь, распишитесь в получении.

- А от кого посылка? - спросила я расписавшись.

- Не могу знать, просто заказ на доставку по этому адресу, спросить Невесту. Больше я ничего не знаю. Всего хорошего, - курьер развернулся и шагнул к лифту.

У меня, разумеется, были подозрения от кого может быть эта посылка. Ведь только те двое рокеров-байкеров знали, какого числа у меня день рождения, и в тот же день дата обручения, если это можно так назвать. Поэтому я с некоторым волнением закрылась в своей комнате и вскрыла сверток. В нем оказалась коробочка, в каких дарят ювелирные украшения. А в коробочке лежали серебряные сережки с английским замочком, выполненные в том же стиле, что и кольцо. К аккуратной сережке в виде колечка на петельке было подвешено такое же солнышко, как и на кольце. Только лучики у солнышка были белые не полностью, а через один позолочены.